Риверстейн - Страница 82

И Арх'аррион мягко приземляется на ноги, чуть пригнувшись, готовый к новой атаке… а она не задерживается. Сразу четыре монстра вырываются из песка, закручивая черные воронки вокруг своих длинных изогнутых тел, и разом бросаются на демона.

И странно… я чувствую его радость. Непонятную, яростную радость убийства, невиданное мне темное наслаждение. Жажда крови кипит во мне, беспощадный огонь Хаоса выжигает нутро, оставляя только звериное желание рвать, кромсать, терзать и убивать. Зверь правит, Зверь жаждет смертей.

И еще я чувствую, как Черта вытягивает его силы. С каждым поворотом, каждым взмахом клинков, каждым убитым монстром, Черная Пустыня пожирает Арх'арриона все сильнее, жадно поглощает его жизнь.

А потом наступило опустошение.

Не осталось монстров, только их длинные зловонные тела на черном песке. Отрубленные головы, раскромсанные куски мяса. И жадная ненасытная пустыня.

Он опустился на колени, погрузил руки в черноту, ощущая как течет его Сила, впитывается, растворяется. Жестокая радость битвы сменилась пустотой, горечью разлилась по нутру. Хотелось остаться здесь, в этих песках, подчиниться смертельной власти пустыни. Остановиться.

Но лишь на мгновение. И сразу возникла злость на себя, за эту краткую слабость, на которую он не имеет права. Потому что у него есть долг. Обязательства. Клятва.

…Арх'аррион вскинул голову. И я увидела его звериные глаза, из которых струился черный дым. Он почувствовал меня. Почувствовал мое присутствие и я ощутила его злость…и страх. И в тот же миг меня вышвырнуло из Черных земель с такой силой, что голова взорвалась от боли и сознание, словно обожгло огнем.

Я обхватила голову руками, и застонала. В глазах двоилась, все плыло.

Арх'аррион вышел из перехода, как был: обнаженный по пояс демон, с желтыми звериными глазами. Черные крылья сложены за спиной, с синего клинка на деревянный пол моей кельи капает тягучая, зловонная кровь змеемонстров.

Демон шагнул ко мне, и я вскрикнула от дикого, неконтролируемого страха.

— Никогда. Не смей. Лезть в мою голову. — сказал он. Тихо сказал, без эмоций, но во мне все свернулось тугим жгутом от ужаса. В его лице сейчас не было ничего человеческого, темные глаза стали желтыми, с вытянутыми вертикальными зрачками, на дне которых плескалась звериная жажда убийства и черная всепоглощающая бездна, из которой нет возврата.

У меня даже не возникло мысли возразить, объяснить, что я не хотела, что сама не знаю как это вышло. В моей сущности всколыхнулись все древние страхи человека перед демоном, глубинное, древнее ощущение ужаса. И я только и могла, что молча смотреть в эту бездну.

В какой-то момент мне показалось, что он не сдержится и это свершится. Один короткий удар расслабленной рукой и моя жизнь оборвется…

Но ничего не произошло. Мгновение, и демон исчез в переходе, а я осталась. И подтянув коленки к груди, тихо заплакала.

* * *

Ксеня стала меня сторониться.

Нет, внешне все было как обычно, утром она даже извинилась за свою вспышку, я тоже уверила, что не хотела обидеть и вообще…

Но недосказанность осталась. Первый раз в жизни я не знала, что сказать подруге, которая смотрела на меня глазами знакомой незнакомки. Я только недоумевала, когда произошли эти невидимые глазу изменения, когда моя Ксеня стала другой? А я? Почему я не рассказывала ей о Арх'аррионе, темном демоне моих снов? Как объяснить сейчас, что молчала не от того, что не доверяла, а от того, что слишком больно говорить!

И как долго Ксеня говорит мне лишь полуправду, или и того меньше… что случилось с нами? Когда появилась эта ржавчина, подтачивающая, разъедающая остов столь, казалось бы, незыблемой детской дружбы?

В глубине души я знала, когда это началось.

В то утро, когда Ксеня очнулась от чернильной гнили, когда я открыла ее душе дверь из мира теней, когда заставила вернуться. Что тогда произошло?

Почему, тьма меня забери, я не поговорила с ней! Спряталась за своим страхом, ушла в свои переживания, не замечая, оставив ее одну! Привычно сбежала, вместо того, что прямо спросить! Трусиха…Я глупая, подлая трусиха, думающая только о себе!

И ее чувства к лорду Дарреллу, как я могла их не заметить? Но она всегда так весело смеялась над влюбившимися в лорда воспитанницами. В какой момент, это стало притворством?

Мне было одиноко без Ксени. Я несколько раз порывалась к ней подойти, поговорить еще раз, сказать что-то такое, что вернуло бы наше взаимопонимание. Но она избегала меня и столь ощутимо не хотела ничего обсуждать, что я только кусала губы.

Привычный и столь необходимый оплот моей жизни исчез, я чувствовала себя одноногим калекой, который не знает как жить, ковыляя лишь на левой, и отчаянно ищет на что опереться. Но опоры не было и мысль, что вместо ноги теперь всегда будет лишь сухая палка, подобранная у дороги, наполняла душу болью.

И эти злые слова, брошенные в тот день? Неужели Ксеня, правда, думает, что обладание Аргардом — радость, неужели не понимает, что он просто убивает меня? Не понимает. Ведь я не сказала ей. Умолчала, чтобы не пугать. Глупая моя скрытность, не умение довериться и попросить помощи, лишило меня единственного близкого человека…

Мысли обуревавшие меня мешались с раскаяньем и чувством вины. Я пыталась поговорить с подругой, найти какие-то слова, но стена между нами лишь крепчала. Ксеня уверяла, что все в порядке, но на откровенные разговоры не шла. И все чаще я видела ее в компании Рогнеды и других девочек, и это обидное ее предательство лишило меня желания что-то исправлять.