Риверстейн - Страница 26

Я гордо вскинула голову, стараясь не расплакаться и мечтая поскорее оказаться отсюда подальше. Желательно на другом конце земли. Собственно, в этот момент я даже согласилась бы на Черные Земли, там хоть и водятся страшные змееподобные монстры, но зато никто не смотрит с таким брезгливым недоумением. Рогнеда от радости чуть ли не аплодировала. Правда, под моим взглядом скисла, скривилась и отвернулась.

К счастью, задерживаться в холле куратор не стал, мазнул еще раз взглядом по рядам послушниц и ушел, увлекаемый настоятельницами. Холл сразу же взорвался от женских голосов, девочки загомонили, спеша поделиться впечатлениями, я же незаметно скользнула к дальнему входу и выскочила в коридор. И только в здесь, в холодной и сырой «кишке» Риверстейна, злые слезы все-таки обожгли мне глаза. Единственное, что утешало, это недолговечность приезжающих кураторов. Думаю, и этот к утру отбудет. Мрачное и скудное «гостеприимство» приграничья не прельщало столичных визитеров. Хвала святым старцам!

* * *

Однако, как я заблуждалась!

К обеду мы узнали, что куратор не только не собирается в ближайшее время возвращаться в город, но и намерен провести в Риверстейне неограниченное количество времени! Это сообщение посеяло в рядах послушниц панику, мы не знали чего ожидать, и даже настоятельницы рассеяно и невпопад отвечали на наши робкие вопросы.

Более того, у нас, выпускниц, вводился дополнительный предмет «история создания Ордена и его роль в жизни общества», и вести его будет самолично столичный лорд! Подобная странность вызвала шквал многозначительных пересудов, как среди послушниц, так и среди наставниц, однако куратор предъявил все необходимые бумаги, а от домыслов лишь отмахнулся. Нашим попечительницам со вздохом пришлось принять незваного гостя, как неизбежность.

Мы же недоумевали, к чему нам еще один урок, тем более, что историю Ордена все изучают на младших курсах, да и вообще более-менее знает каждый житель страны. Но, понятно, свои вопросы держали при себе.

На правах «больной» на занятия я не пошла и сбежала поболтать с Ксеней, но она снова спала и я расстроенная отправилась в часовню. Надеюсь, хоть Данила явится.

Но сын травницы так и не пришел.

Я напрасно просидела до ночи на холодной лавке, с надеждой поглядывая на дверь и подпрыгивая от шорохов. Даже вечернюю трапезу пропустила. Когда тусклый свет, проникающий сквозь дыры в крыше стал совсем призрачным, я смирилась и вышла на ступеньки.

Темный ельник казался чернильным пятном с выступающими колючими ветками, монолитным и непроходимым. Мутный свет месяца цеплялся за его иголки и бессильно растворялся, не достигая земли. Над остатками разрушенной ограды кружил беззвучно ворон, подозрительно позыркивая на меня. Парочка его собратьев уселись на каменных столбах, склонив в мою сторону головы с горбатыми черными клювами. Я опустилась на потрескавшиеся, выщербленные ступени часовни и натянула на голову капюшон плаща.

Маленький сгорбленный безжизненный силуэт.

Стало так невыразимо тоскливо, что захотелось выть. Я подумала, что хоть закоченей я тут от холода, никто не бросится меня искать и спасать. Ощущение собственной ненужности накатилось таким безысходным отчаянием, что я закрыла лицо ладонями, сдерживая позорный скулеж. Вроде давно уже привыкла к своему сиротству и смирилась с ним, а вот надо же… накатило горечью, оставляя во рту противный, тошнотворный вкус, застучало обидой в висках.

Самое страшное, что даже воспоминаний нет. У Ксени хоть это осталось, теплая живая память о погибших родителях и бабушке, моменты, которыми можно согреваться в такие вот холодные ночи…

А у меня что? Только Риверстейн. До него- пустота. Не откуда брать силы, не откуда черпать радость, нечем утешаться.

Горечь стала невыносимой, сердце жгло невыплаканными слезами. И следом пришла злость. Злость на неведомых родителей, которые бросили меня, отказались. Кем были эти люди? Чем маленькая пятилетняя девочка так прогневала их, что ее оставили у каменного забора Риверстейна и ушли, не оглянувшись?

Злость на судьбу, сделавшую меня послушницей в приюте Ордена, а значит- бесправной и бессловесной. Мне не на что было надеется, после посвящения только годы нудной, тягомотной работы на благо Ордена, без семьи, без детей, без своей личной, отдельной жизни! Из утешения- только книги, да и те столь дороги, что нищей просветительнице вряд ли они будут по карману!

Традиционно просветителями Ордена становились сироты, которым некуда было деваться, добровольно такую участь мало кто выбирал.

Хотя, о чем я переживаю! Даже такой незавидной участи мне не светит! Пусть не сегодня, так завтра вернется Зов, и не будет у меня сил противится ему.

И пропавшие дети погибнут, так и не дождавшись подмоги, падут жертвой неизвестного и страшного убийцы, потому что я понятия не имею, как им можно помочь и где искать!

Все-таки я заскулила. Оторвала лицо от ладоней, запрокинула голову и заскулила. Ворон на ограде наклонил клюв, внимательно рассматривая меня.

— Пошел вон, — прошептала я. Черная птица продолжала меня рассматривать, чуть повернув продолговатую голову, словно прислушиваясь. Я разозлилась.

— Убирайся отсюда! — яростно выкрикнула я.

Ледяной порыв ветра белесой петлей, как плетью, смел птицу с ограды и крылом ударил о землю. Белая крошка метели неожиданно закружилась вокруг часовни, завыл ветер, закрутились льдистые бураны и снег глухим маревом повалил с неба.

Какое — то время я, открыв рот смотрела на столь внезапно разыгравшуюся непогоду, а потом побрела к слабо светящемуся в темноте Риверстейну. И его сомнительное тепло вовсе не казалось мне заманчивым.